– Бывает, время сейчас кризисное.

– А можно прямой вопрос?

– Конечно, задавай любой.

– Это Вы их так? За то, что не рассчитались?

– Видишь ли, Игнат, мы не никого не наказываем. Мы просто отходим в сторону и даем ситуации свободно развиваться. И наказывающих тут же находится предостаточно. Человек падает под грузом собственных слабостей, страхов и невежества. Иногда наказание оказывается благом, позволяя ему вовремя остановиться у опасной черты. Часто, сохраняет жизнь, хотя он может и не догадываться о истинных причинах и следствиях. Это как с ребенком, нашедшем спички: если их вовремя не отобрать, он может поджечь дом. Не волнуйся, ты все делал правильно, а беспокоиться за других не стоит, пусть каждый учится отвечать за себя сам. Кстати, в истории с Вашим директором был один интересный момент, на который ты не сразу обратил внимание, но еще не раз будешь вспоминать о нем в будущем. Это то, что ты пришел работать к нам на волне этих событий, и твоя жизнь после этого стала резко меняться.

– То есть все это произошло ради меня, все те запутанные истории, в которых я участвовал?

– Кто знает, может быть и так.

 

***

 

– Выходи, я приехал, – бросил в трубку Игнат, подруливая к дому. Уже смеркалось, пошел снег, и его крупные хлопья медленно ложились на окна и крыши автомобилей, укутывая их белыми саванами. Выбираться на улицу не хотелось. Он остался в машине и смотрел вдаль через замутненное переднее стекло, не включая дворники, пока вместе со Светой в теплый салон не ворвались морозный воздух и шум улицы.

– Привет дорогой, куда поедем?

– Ты же хотела погулять?

– Да, только мы договаривались, что сегодня я тебя поведу. Или ты хочешь тайком все-таки заманить меня на концерт «Дельфина»?

– Ага, в первый раз ведь не получилось!

– Ну, я серьезно! Давай на этот раз без сюрпризов! Я должна быть подготовлена. Так куда двинемся?

– В место силы!

Света фыркнула в ответ и бесцеремонно прибавила громкость радио.

– Навалило то сколько!

 

***

 

Игнат остановил машину на парковой аллее рядом с МГУ. Снег продолжал падать, укрывая все вокруг: пушистые ели, блестящий асфальт, остатки жухлой травы на газонах. Было тихо, лишь издалека доносились слабые отзвуки продолжающего свою вечернюю жизнь города. Они вышли из уютного салона и смотрели в сторону увенчанного шпилем мраморного здания Университета. Света, улыбаясь, куталась в шаль, назойливые снежинки касались ее лица, таяли на ресницах и тонких губах.

– Знаешь, на комплекс МГУ было потрачено едва ли не больше, чем на все остальные высотки Москвы, вместе взятые. А зачем ты меня сюда привел?

– Зачем? – Прохоров вздохнул полной грудью и взял ее за руку. – Может быть, захотел сказать тебе что-то важное.

Он прошел чуть вперед и не оборачиваясь продолжил:

— Мне так хорошо с тобой! Так все не обычно и здорово, что я иногда боюсь проснуться! Вдруг все это окажется странным, сладким сном, из которого не хочется просыпаться?

— Хочешь, чтобы тебя разбудили? Получай!

И ему в спину ударил мягкий снежок, легкого, еще рыхлого снега.

Игнат неожиданно ощутил в душе покой и радость, надежду на счастливое будущее и уверенность, что все в их жизни будет хорошо. Он взял Свету за руку, и они сквозь пелену монотонно падающих снежинок не спеша направились по безлюдному парку, по его нехоженым, покрытым белым ковром дорожкам, оставляя на них две пары четких следов.