Этому Вадим удивился меньше.

— Первое, что приходит в голову, первый, о ком вспомнишь.

Ника внимательно, без тени улыбки смотрела на Вадима, почти ласково, как будто пытаясь подсказать правильный ответ. Взгляд успокоил его окончательно.

— Пусть будет Маяковский.

— Маяковский? Отлично! Теперь рассаживайтесь, Вадим напротив меня.

Все переместились к столу.

— Саша, Ира, не кучкуйтесь. Мы должны держаться за руки, свободно, чтобы движения не были скованными. Нет! Пока так садитесь, за руки потом. Сейчас инструкции.

Студенты расселись вокруг ровно горевшей свечи и приготовились слушать.

— Теперь внимание! Когда наш круг сомкнется, я начну входить в транс. Сколько это займет времени, сказать сложно, обычно не больше пятнадцати минут. Если не получиться за это время, значит не получиться, скорее всего, вообще. Ваша задача — не просто сидеть, а думать про Маяковского, или хотя бы про его стихи. Это поможет.

Когда я уйду, и придет он, вы почувствуете, это я гарантирую. Помнить потом я ничего не буду, так что запоминайте лучше. Когда я уйду, первое что вы должны сделать, это спросить имя у того кто пришел. Этот вопрос не в счет. Спрашивать будет интерпретатор. — Она пристально посмотрела на Вадима.

— Спросишь сначала «слышишь ли меня», потом «назови свое имя».

— А зачем спрашивать имя, если вызываем мы Маяковского?

— Понимаешь Вадим, то, что мы его зовем, совершенно не значит, что придет именно он. А по имени можно понять, что это за сущность и можно ли доверять его ответам.

Все напряженно задумались об услышанном.

— После того как он ответит, каждый задавайте свои вопросы по кругу, начиная с тебя, Ира. Каждый вопрос начинайте словом «ответь мне». Главное, руки не размыкайте до конца сеанса. Когда получите ответы на все вопросы, интерпретатор должен сказать: «Благодарю тебя, теперь уходи». После задуешь свечу, и можно размыкать руки. Потом все сразу идите на кухню, и дверь закройте, пока не позову.

Ника обвела всех внимательным взглядом, ненадолго замирая влажными глазами на лицах. Затем, слегка выдохнув, склонила голову в ритуальном поклоне и застыла, как будто внимательно рассматривала залакированные волокна столешницы. Положив локти на стол, она слегка развела кисти рук в стороны, приглашая этим каждого замкнуть круг. Вадим, правой рукой взял ладонь Саши, а левой Кирилла. Ладони были разные по весу, у Кирилла более сухая и объемная. Он смотрел на Нику. Ее длинные прямые волосы черным водопадом закрывали лицо, и в этом образе читалось что-то демоническое. Саша и Ира вложили свои ладони в ее тонкие белые пальцы, и Вадим почему-то почувствовал, что они должны быть холодными и слегка влажными. Ника начала тихо-тихо бормотать что-то, звуки, исходившие от нее, напоминали воркование голубя, разобрать отдельные слова было невозможно. Трудно было даже с уверенностью сказать, на каком языке она говорила. Вадим подумал о том, что это, наверное, и есть птичий язык, и эта мысль его рассмешила.

Следующие минут десять не происходило ровным счетом ничего. Ребята застыли в одинаковых неподвижных позах, пальцы рук немного начали затекать. Думать о Маяковском у Вадима не получалось, а его стихи он наизусть не помнил. Гораздо интереснее было наблюдать за происходящим, особенно за медиумом. Ника все это время медленно покачивала телом из стороны в сторону, маятники ее блестящих волос следовали в унисон, немного запаздывая за хозяйкой и слегка шурша о стол. Ее невнятная речь то слегка убыстрялась и становилась чуть громче, то почти останавливалась, затухая. Вадим ощутил, как звуки, исходящие от Ники, вместе с ее плавным покачиванием завораживают его, становятся приятны на чувственном уровне.