Максиму нужны были свидетели. «Папа» осторожно взял ошметки и лизнул иней языком. Секунду ничего не происходило, но потом вкусовые рецепторы послали, наконец, сигналы по нейронной цепи в мозг, и в глазах консультанта пробежали одновременно ужас, паника и удивление. Опиумный наркоман никогда не забудет и не спутает ни с чем вкус героина, поэтому Максима всегда забавляли сцены из дешевых боевиков, где накаченные крутые парни рвали огромные пакеты ножом и с пониманием качали головой, пробуя с лезвия хлопья «снега». Через мгновение по взгляду «Папы» все понял и «Кемеровский». Они стояли и молча смотрели поочередно на бумажку, на раковину, друг на друга и очень странно на Максима. Выражение лиц было таким, будто кого-то только что похоронили. Причем заживо. Да, свидетели были нужны. Без свидетелей ему бы не поверили, а консультант и блатной были лучшими парными кандидатами из народа. – Стопроцентная целевая аудитория данного микросоциума.

После, Максим рассказал на ближайшей «группе» о том, что творилось в его разрываемой страстями душе в момент выбора. Особенно эта новость потрясла Марину, которая вдруг узнала, что первая увидела выпавший из рукава пакетик, и осознание того, что кайф был настолько рядом, ввергло ее в глубокую депрессию на два дня. Максим же испытал настоящий катарсис. Придя после завтрака на «группу», он совершенно лишился сил, причем на физическом уровне. Он вдруг понял, что выбор был связан с огромными энергетическими затратами, что его психика отдала последние силы, чтобы справиться, выдержать испытание. Он сам был настолько потрясен, что даже говорил с трудом. Но за него говорили свидетели, тоже пережившие немалые эмоции, хотя и со стороны, без обладания объектом искушения. Досталось от этой ситуации всем, все были возбуждены. И каждый из присутствующих за полчаса хоть раз сказал, что это сильный поступок, и что Максим заслуживает уважения. А потом приехала Она, со своими эмоциями от встречи с адвокатом и с мамой. На «группе» Максим сказал, что основной мотивацией его решения стала любовь к близким и ответственность. Лере же признался, что этими близкими была только она. Лера сказала, что гордится им, и нежно поцеловала в губы, медленно и осторожно, чтоб никто не увидел. Тогда он безумно хотел ее.

Стряхнув с себя пелену сладких наваждений, Максим вернулся к настоящему, к группе, где все продолжали убеждать Васю в том, что происходящее с ним, – это нормально, что Вася сильный, надо только немного веры, и все получится. Максим отвлекся от не волновавшей его беседы и посмотрел на Нее. Она молниеносно перехватила его взгляд, улыбнулась глазами, потом губами. Максим думал, почему так странно происходит. Ведь любовь – божественное чувство, и она должна освещать все вокруг, по крайней мере, так говорят. Но почему тогда любовь к Ней делает такими не важными и не интересными Васины проблемы, когда решается, жить человеку или уйти и умереть? Какое-то жуткое обесценивание всего вокруг Нее. И одновременно Ее идеализация. Только Она – остальное не имеет значения. Получается, Любовь – это боль? Или он просто не умеет любить по-другому? А что будет потом, когда иллюзии начнут разрушаться, и вместо Идеального образа окажется обычная женщина, со всеми ее эмоциями, слабостями и недостатками? Что случится тогда с его сознанием, что рухнет в его душе? И не обесцениться ли Она окончательно и бесповоротно, когда обожание перейдет в похоть, а привязанность в привычку? Максим так глубоко задумался, что его испугали эти мысли. Он резко откинулся назад, прижавшись ознобившей спиной к спинке стула, и длинно выдохнул через рот, изгоняя из себя скверное содержание мыслей-прилипал. Вася говорил где-то рядом о том, что ему просто надо было выговориться, отогнать хандру, твердил о благодарности «группе» за то, что поддержали. – У меня есть проблема! – все обернулись к Максиму. – Мне сложно начать, – он выдержал мгновение, – но и не говорить я не могу. Простите. Извини Вась. – Я понял, что ты что-то хотел сказать, – подхватил Дима, вернувший к себе управление процессом. – Давай Макс. – Дима получал удовольствие, копаясь в грязном белье подсознания клиента. Максим, нервничая от избыточного внимания, подался вперед. Локти в колени, лицо в ладони, взгляд в пол. Он начал низким, спокойным голосом, слова выходили нараспев, вгоняя его в «боевой транс». – Мы все, слышите, все, независимо от того, работаем здесь или проходим реабилитацию, больные люди. В зале повисла неожиданная тишина. Он начал с «неопровержимой истины». Хороший способ привлечь внимание. – Мало того, что наркотики изменили нашу физиологию и обмен веществ, у каждого из нас повреждена нервная система и психика. Мы реагируем на происходящее не так, как обычный человек, у нас психосоматические связи нарушены.