Вадим немного помолчал, обдумывая слова.

— Не знаю. Мысль, конечно, интересная, но думаю, все гораздо сложнее. Он не отнял у него выбор, он просто более четко указал один из вариантов. Вот тебе он тоже неоднозначно дал понять, чтоб ты к девушке этой не подкатывал. Только мне почему-то кажется, что ты этим указанием не воспользуешься.

Кирилл остановился. Они уже подошли к метро.

— Возможно, и не воспользуюсь. Но при этом все еще сложнее. Не воспользуюсь, и если у меня ничего хорошего не выйдет, буду долго винить себя, что не послушал совета.

Они еще немного помолчали. Ехать им было в разные стороны, поэтому все несказанное надо было обсудить сейчас. Вадим уже решил было попрощаться и протянул руку, но Кирилл, пожав ее, не спешил отпускать, затягивая расставание.

— Скажи, а то, что тебе Маяковский сказал? Я не понял ничего.

— Я и сам не понял. Но только после этих слов начал относиться к происходящему серьезно. Давай, до завтра.

***

Лиля поправила завязанный на затылке кокон скрученных пышных волос каштанового, с отливом в рыжину, цвета, предмет ее гордости. В зеркале только что подкрашенные глаза выглядели устало. Она чуть покрутила головой из стороны в сторону, пристально смотря на свое отражение, оценивая красоту и загадочно стреляя глазами. Оставшись довольна увиденным, Лиля взяла с туалетного столика тюбик и, подводя последнюю черту в макияже, мазнула  ярко-красной помадой по тонким чувственным губам.  Можно не быть эталоном красоты, но при этом уметь во всем ее демонстрировать. С этой мыслью она сладко и немного театрально потянулась, встала со стула и чуть ослабила пояс своего простого, короткого халатика, небрежно, но так, чтобы декольте открывало часть скрытой и блестящей наготы. Три капли самых модных в Москве духов легли ей на запястья и в ложбинку между ключицами. Открыв шкатулку с бижутерией, где вперемешку с красивыми безделушками лежали дорогие украшения, в основном подарки, она провела по ним пальцем. Ее взгляд остановился на большом кольце, на котором читалась гравировка из трех букв. ЛЮБ. Лиля Юрьевна Брик. Если повторять это сочетание непрерывно, получится непрерывная любовь. Она подумала о том, сколько лет уже прошло с того дня, как он подарил ей это кольцо после киносъемок. Она перевернула его, и на обратной стороне показалась небольшая надпись «Володя». Конечно, правильнее было вместо Л.Ю.Б. начертать Л.У.К., но тогда подарок потерял бы свой сакральный смысл и вообще превратился бы в издевку. Легким щелчком пальца она отправила кольцо к остальным украшениям, захлопнула шкатулку и, легко виляя бедрами, выпорхнула в общий зал.

В ванной плескался и чем-то гремел Ося. Дверь в комнату Володи была приоткрыта, оттуда доносилось какое-то странное воркование, и любопытство заставило ее зайти к нему.

Маяковский лежал на кушетке, уткнувшись лицом в подушку, полуоборотом к яркому ковру на стене. Его худое тело ниже бедер покрывала простыня, правая рука свисала, касаясь пола. Белья на самой кушетке не было. Недалеко от нее, у шкафа, валялась вторая подушка – пестрая турецкая кишка. Брюки и рубашка лежали на стуле, а туфли, пребывающие отнюдь не в боевом порядке, были перепачканы вчерашней грязью. Маяковский что-то бормотал во сне и слегка дергался, постанывая. Бормотание усилилось, и Лиля четко различила слово «слышишь» в контексте вопроса.