— Под душем это хорошо. У вас что, воду горячую дали?

— Да нет. Я и под холодной с удовольствием постою. Пух этот еще достал, мать вчера только полы мыла, а он уже поналетел по углам.

Он провел носком по небольшой партии пушинок, у плинтуса в углу.

— А я попрощаться хотел. – Вечно веселый голос Антона потух.

— Что, все? Уезжаешь?

— Да. Я думал в выходные проводы устроить, да боюсь недосуг будет. Заходи, короче.

 

***

Антон открыл входную дверь практически сразу после звонка и, впустив друга, захлопнул её. Судя по всему, он был дома один.

— А где бабушка? – Миша, всегда вежливый и скромный с родственниками друзей, решил это уточнить.

— Они с мамой к родным поехали, что-то уладить, да и попрощаться. Так что мы на сегодня хозяева обстановки, квартира до ночи в нашем полном распоряжении.

— Круто! – Сказал Миша без особого энтузиазма, сбрасывая обувь. — А чем займемся?

— Выпьем, поговорим, попрощаемся. Прощаться значит прощать, ведь так на Руси заведено? – Антон заспешил на кухню, не дожидаясь реакции на свои слова и особо не церемонясь с гостем. Миша тихо вздохнул и последовал за ним.

— А выпьем чего?

— Я у мамы полбутылки спирта притырил. Посидим, закусим. Только ты и я.

— Спирта? – Недоверчиво переспросил Миша, — «Рояль», что ли?

— Лучше, «Моцарт»! – И Антон извлек из морозилки заранее подготовленную емкость с красивой заграничной этикеткой. Затем переставил из холодильника на стол тарелки с нарезанной колбасой и овощами, грибы, домашний компот для запивки и банку прибалтийских шпрот.

Семья Антона никогда не бедствовала. Его бабушка работала в свое время в обслуге Кремля и получила в итоге шикарную четырехкомнатную квартиру. По всем праздникам, еще с советских времен, ей полагались богатые «заказы» с колбасами, деликатесами и даже с черной икрой. Машины у них в семье, конечно, не было, но по советским меркам, жили они выше среднего уровня. Да и мать Антона получала нормально, работая анестезиологом в «Морозовской» больнице. Дед Антона, работавший раньше в той же структуре, что и бабушка, несколько лет назад умер, а по поводу отца Антон никогда ничего не рассказывал. Видимо, тема эта граничила с болью, а возможно была в семье под запретом. Вот и получалось, что Антон, будучи единственным мужчиной в семье, был обласкан двумя женщинами, которые не только кормили и одевали его, но и часто баловали. Да и в спецшколу его, как Миша предполагал,  устроили по блату, по бабушкиным связям.

Михаил внимательно наблюдал, как продукты в боевом порядке выстраивались на столе, и у него потекли слюнки. В душе он порадовался, что не поел дома, иначе на сытый желудок застолье не вызвало бы таких эмоций. Но на спирт посмотрел недоверчиво. Антон уловил его взгляд и с уверенностью толкнул друга к столу, усаживая в угол, чтоб не мешал накрывать трапезу.

— Да не дрейфь, нормально пойдет, мне брат двоюродный один способ показал!

С этими непонятными словами он открыл один из ящиков комода, покрытого толстым слоем белой глянцевой краски, того, в котором хранилась домашняя медицина – пузырьки, баночки и листы таблеток, извлек из глубины бумажный сверток и с гордостью положил перед ничего не понимающим Михаилом.

 

открыть закладку    создать закладку